Наследство - Страница 57

— Ты чего не спишь? — спросил он.

— Думаю, — после паузы ответила девушка. Не спросила даже, как он узнал, сама понимала, наверно.

— О чем?

— Успели те волки уйти от беды или нет? — сказала она, помолчав.

— Должны были, — утешил Генри, хотя сам в это не верил. — Они это загодя чуют. Вожак не повел бы стаю в ловушку. Да и… звери многое могут, чего человеку никогда не сделать. Может, тоже сошли с тропы да подождали, пока минует!

— Хорошо бы… — тихо ответила Мария-Антония. — Они красивые.

«Не видела ты, как такая стая кого-нибудь рвет,» — хотел было сказать Генри, наткнувшийся как-то на пиршество северных гостей, но не стал. Уж будто она волков не видывала!

— Угу, — только и произнес он.

— Надумал что-нибудь? — озадачила девушка.

— Нет, — ответил Генри честно. — Пока ничего сказать не могу. Даже не знаю, чего ожидать.

— Ясно… — принцесса повернулась, больно уперевшись макушкой ему в плечо, уставилась в небо. — Что это за звезды, Генри? Я ни одной не узнаю…

— А они над Территориями не такие, как везде, — хмыкнул он. Пошевелился, устраиваясь поудобнее: тонкое и сильное женское тело под рукой заставляло мысли сворачивать куда-то не туда. Впрочем, у детей равнин с презрением относились к мужчинам, не способным подавить низменные желания, и Генри за себя отвечал. — Как выйдем, увидишь. Может, признаешь какие-нибудь. Хотя тоувы говорят, что за сотни лет и обычные звезды немного сдвинулись с мест…

— Немного — это нестрашно, — ответила девушка сонным голосом. — А ты сказал «как выйдем». Не «если». Ты в это веришь?

— А во что ж мне еще верить? — пробормотал Генри и уставился на разноцветные луны, плывущие в бархатной черноте. — В богов если только, да они ж не отвечают никогда… А ответят, люди тебя сумасшедшим сочтут.

— Раньше были те, кто говорил с богами, — воспротивилась Мария-Антония, чуть приподняв голову. — Пророки и разные…

— У местных вон шаманы с богами говорят, — обрадовал Монтроз. — Как потребуется, так укурятся или там выпьют кое-какого зелья и говорят ночь напролет. Если копыта не откинут, к утру сообщат высшую волю…

— Это должны быть очень сильные и разумные люди, — выдала девушка.

Генри неопределенно фыркнул в ответ. Это уж точно: шаманов он знал не так уж много, но прекрасно понимал — если боги вдруг отказываются сообщить свою волю или несут сущий бред, а вождь и все племя ждут решения, шаману нужно собирать мозги в кулак и выдавать что-нибудь приемлемое, а то самого разделают на амулеты. И мало того, приемлемое, желательно, еще и не несущее дурных последствий для племени!

Словом, все шаманы, которых встречал Генри, были людьми незаурядными. Кое-кто правил племенем исподволь, другие договаривались с вождем, но настоящих одержимых он еще не встречал. Может, были и такие, кто же разберет!

— Спи, — сказал он негромко и чуть повернулся, чтобы девушке было удобнее, ткнулся лицом в ее макушку.

От нее пахло солнцем, травой, пылью, еще чем-то, и сон окончательно оставил Генри. Этот запах… нет, его жена пахла совсем не так, он так и не сумел отучить ее смазывать волосы жиром, как было принято, да и прочее… Это совсем другое, это был запах прерии, и удивительно казалось думать о том, что когда-то эта девушка с пропыленными волосами носила платье с длинным шлейфом, драгоценности и… И стояла на стенах вместе с воинами замка ее мужа, вспомнил Генри. И отталкивала осадные лестницы, и даже арбалет в руках держала.

«Что за черт?» — обозлился он на себя. Нет, Генри по-прежнему за себя ручался, но хорошо было бы поскорее оказаться у делакотов. Он ведь вдовец теперь, а желающих стать женой рейнджера немало, у делакотов не так уж много мужчин. И наверняка уже подросли те девчонки, что в прошлый его визит мало чем отличались от мальчишек…

Тут Генри припомнил кое-что и на на шутку развеселился. Выходило… да, точно, когда он взял жену у делакотов, она была почти ровно вдвое моложе него. Вот и осуждай после этого древние нравы, если сам-то ничем не лучше! И нечего кивать на обычаи племени, ты-то белый, а ведь согласился, и с радостью!

— Что смешного? — пробормотала принцесса, не открывая глаз.

— Ничего, — Генри заставил себя унять неуместный смех. — Вспомнил кое-что. Ты спи.

— Я сплю…

…Несмотря ни на что, спать рядом с Генри Монтрозом было куда спокойнее, чем на отшибе. В прошлый раз гнусные колючки едва осмелились показаться из земли, сегодня же и вовсе не рискнули потревожить людей. Да не только в заколдованных побегах дело: рядом с этим рейнджером, пусть и простолюдином, было спокойно и надежно. Мария-Антония помнила это чувство по давнему прошлому, так же чувствовала она себя с отцом и его старыми воинами, с мужем и кое-кем из его дружины, И знала ведь, скольким она по нраву, но уверена была — никто и никогда не переступит черты, не столько потому, что она — жена сюзерена, а лишь потому… Она всякий раз затруднялась сформулировать, почему именно, пока один бывалый человек не сказал ей — после такого, мол, себя уважать не будешь, а если себя не уважать, тогда и жить вовсе незачем…

Неизвестно, такими ли мотивами руководствовался Генри Монтроз, но, как и обещал, руки свои он держал при себе, хотя было ему, Мария-Антония чувствовала, маятно. Но тут уж она ему ничем помочь не могла. Его выбор, а как он намерен справляться с собой — не её забота.

Генри действительно разбудил ее до рассвета, и снова весь день они провели в седлах, только Монтроз вел себя, будто собака, потерявшая след: присматривался, принюхивался, искал какие-то одному ему ведомые приметы, но ничего не находил и мрачнел всё больше и больше.